Василий Галкин

Невозможно оставаться крайне серьёзным, даже если намеревался изначально: дяденька крайне располагает к себе, пытаясь сделать даже обычные 3х4 фото на документы "живыми" ("Больше жизни" -- это прямо установка), заодно предлагая море вариантов постобработки; да и разговор поддерживает на уровне таксиста с пятидесятилетним стажем. Нафотографированную кучку вариантов можно оставить в базе, чтобы в следующий раз, когда кому-то понадобится стрясти с вас ещё порцию, можно было брать оттуда со скидкой и обрабатывать как понравится на тот момент.

"Читательствую" тут с 1993 года, могу с уверенностью сказать, что библиотека только развивается, старается идти в ногу со временем. Сдавали в одно время помещения, подкопили денег – и вот вам оборудованный справочный отдел, доступ в Интернет, личный сайт и появление новейших книг. Но и о старых не забывают, латают по мере сил, а мне иной раз приятнее взять "Преступление и наказание" прежних времён, вспомнить те же ощущения, что и много лет назад, чем новое красочное издание (хотя и классику они тоже закупают в этом варианте).

Борт 2315, сегодня в половине шестого вечера стал потерпевшим от противоправных действий кондукторши необъятных размеров. Занять сидячее место не мог в силу больной спины и надетого корсета со встроенным иппликатором Кузнецова, поэтому встал максимально близко к двум стоящим спинка к спинке сиденьям, за ручки которых мог держаться, напрягая грудной отдел по минимуму. Сам довольно тощ (55 кг при росте 177), поэтому все люди проходили и садились мимо меня свободно, некоторые даже не задевали одежд. Все, кроме неё. Мало того, что во время прохода она активно работала локтём, колотя меня им по многострадальной спине, так после она ещё останавливалась, разворачивалась и тычками и ударами (один пришёлся по почке) пыталась сдвинуть меня туда, где было бы удобнее ей, а не мне. И так раза 4 или 5, пока я не доехал до своей почти конечной. Свои действия она сопровождала диким ором (спящий на руках матери младенец проснулся мнгновенно) и приказывала (отнюдь не просила) сесть или ещё куда-нибудь деться. При этом стоял я в середине салона, и вокруг не было ни единого человека! Никому не мешал, кроме неё, и никто ей не мешал, видимо, кроме меня, потому что по концам салона она не орала ни на кого и уж тем более не прикладывала свои пухлые кулачищи. На замечание, что я худ и прижимаюсь максимально компактно, проорала: "Оно и видно, что худой - мозги усохли совсем!". Фамилию свою называть отказалась, к кому обращаться - не знаю (по телефону диспетчерской, указанному в салоне, никто не отвечает вот уже полчаса). Из доказательств - единственный распухающий синяк на бедре.